Интервью программе «Вести-Москва»

Корреспондент: Сергей Семёнович, итак, мы с Вами едем в этом первом составе, запущенном на этой ветке после аварии, произошедшей во вторник. Первый вопрос, который хотелось бы Вам задать, — позвольте, он такой не совсем формальный. Многие наблюдали за тем, как Вы, конкретно начальник, работали в этот день очень чётко, очень слаженно, не давая воле эмоциям. Но тем не менее когда Вы приезжали несколько раз на место аварии, видели — выносят раненых, когда Вы посещали больницы, где шли экстренные операции, что чувствовали?

Сергей Собянин: Я кривить душой не буду: конечно, это тяжелейшее чувство — чувство ответственности и вины за то, что произошло с людьми. Есть погибшие. Конечно, можно сказать, что есть конкретные виноватые, которые допустили это, — стрелочники, или контролёры, или бригадиры. Но такова должность: ты отвечаешь за всё, что происходит в городе, и это чувство не покидает тебя, особенно в моменты таких трагедий. Оно просто ложится тяжёлым грузом.

Корреспондент: Многие ответственные чиновники и москвичи, которые, собственно, были свидетелями этих событий, отмечали, что все оперативные городские службы сработали очень чётко — как правило, это всё ограничивалось одной фразой. Могли бы Вы сейчас поподробнее дать как Мэр оценку медикам, транспортникам, спасателям — насколько Вы могли бы оценить их?

Сергей Собянин: Александр, вот в такие минуты как раз и проверяется, насколько слаженно работают городские службы, насколько слаженно работает команда, отдельные её звенья. Когда происходят чрезвычайные ситуации — это другая совершенно обстановка. Это не просто какая-то плановая проверка и плановые задачи — всё происходит мгновенно, и уже поздно давать какие-то инструкции, советы. Каждый должен знать чётко, что он должен делать в этот конкретный момент.

Корреспондент: Доли секунд фактически...

Сергей Собянин: Конечно, я должен сказать слова благодарности МЧС, железнодорожникам, путейцам, которые незамедлительно, по первому сигналу прибыли на спасение людей. Это скорая помощь, которая после сигнала уже в течение 10 минут была на месте аварии. Это сотни машин скорой помощи, которые работали и своевременно оказывали помощь людям и отвозили их. Это санитарная авиация МЧС, которая прибыла на место аварии. И, конечно, врачи больницы, которые принимали больных и буквально сразу же оказывали помощь. Я разговаривал с врачами, они говорили, что после того, как пострадавших привозили в больницы, операции начинались буквально через 10 — 15 минут.

Корреспондент: И сами люди даже об этом говорят...

Сергей Собянин: И сами люди об этом говорили. Это означает, что удалось спасти ещё десятки жизней. Если бы не было такой оперативности, всего комплекса работ, и обеспеченности врачей диагностическим, хирургическим оборудованием, мы бы потеряли гораздо больше людей. И вот те усилия по медицине, которые мы предпринимали в течение последних лет, также дали результат: врачи были обеспечены всем необходимым.

Конечно, требовалось достаточно быстро организовать и наземный пассажирский транспорт, чтобы перевезти десятки, на самом деле, если в суточном исчислении брать, сотни тысяч человек, которые передвигались по этой ветке метро. Это тоже было сделано. Вначале была какая-то заминка — это естественно, потому что требовалось вывести подвижной состав, выделить полосу для движения, создать нормальную схему движения. Это было сделано за достаточно короткое время.

В сутки перевозили около двухсот тысяч пассажиров городским наземных транспортом. Нельзя не сказать слов благодарности москвичам, которые прибывали на место аварии и перевозили людей своими машинами, оказывали первую помощь пострадавшим, которые выходили из метро. По большому счёту, у меня нет замечаний ни к одной службе, которая проводила аварийно-спасательные работы.

Корреспондент: Сергей Семёнович, теперь, если позволите, о расследовании и причинах этой катастрофы. Создана специальная комиссия, она работала все эти дни. О результатах этой работы можете рассказать?

Сергей Собянин: Первые результаты для нас были очень важны, — для того чтобы быстро проверить состояние объектов, которые потенциально могут создавать такого рода опасности. И достаточно быстро — в течение нескольких часов — было определено, что один из основных вариантов создания такой чрезвычайной ситуации — это неисправная работа стрелочного перевода. И буквально в течение нескольких часов были проверены сотни таких же объектов на других перегонах. Слава богу, там не было замечаний — все они были в исправном состоянии. Это было очень важно психологически, потому что люди не понимали: а что если такая же авария повторится в другом перегоне? Чтобы этого не было, надо было исключить такую опасность. И она была исключена в первые же часы. Это очень важно

Корреспондент: Но результатами этой работы ведь не ограничились?

Сергей Собянин: Конечно, нет.

Корреспондент: Насколько я знаю, Вы поручили внеплановую проверку всех...

Сергей Собянин: Следствие не закончено. Сегодня существует основная версия — та, о которой мы говорим. Но следствие в конце концов расставит точки и окончательно скажет, что послужило причиной этой трагедии. Тем не менее мы, не дожидаясь результатов работы Следственного комитета, приняли решение о проведении внеплановой проверки вообще всех инженерных, технических и организационных служб метрополитена. Более того, направили финансовую проверку, чтобы проверить расходование средств, эффективность расходования средств, чтобы получить ещё дополнительный срез того, что происходит в метрополитене. Совершенно понятно, что в метрополитене за эти годы очень многое сделано: закуплено более тысячи единиц подвижного состава — вагонов, которых не было в метро, заменено практически всё вентиляционное оборудование, в огромном количестве заменено старое энергетическое оборудование, устаревшие кабели, сотни километров рельс. Мы не имеем право не принимать дополнительных мер, в том числе кадровых, которые, конечно, будут приняты в ближайшие дни.

Корреспондент: То, о чём Вы говорите, — даёт ли это основание и мне, и тысячам москвичей, которые каждый день спускаются в метро, — да миллионы москвичей спускаются в метро! — понимать, что всё-таки это безопасный транспорт. Сердце Москвы подземное — оно и дальше будет биться в надёжном режиме?

Сергей Собянин: Метро — самый безопасный транспорт, это очевидно. Если мы возьмём безопасность наземного транспорта, личных машин, на которых передвигаются миллионы, это в тысячи раз гораздо опаснее. Если взять тот же авиационный транспорт или железнодорожный — по всей статистике видно, что это более опасный транспорт. Если сравнить московское метро с другими линиями метро — парижским, лондонским, нью-йоркским, мы увидим, что московское метро, несмотря на существующие проблемы, — оно более безопасно. Но ещё раз скажу, что та трагедия просто беспрецедентная, и мне чрезвычайно обидно, да и, собственно, всему коллективу, что это произошло не из-за каких-то системных, сложных инженерных сбоев, а, на мой взгляд, всё-таки от недостаточности дисциплины, безалаберности отдельных сотрудников — это ещё более обидно. Но обиды обидами — нужно продолжать жить, работать, принимать решения, исправлять это.

Корреспондент: Спасибо.